Дело жадного варвара - Страница 25

Богдан также обернулся на звук и уставился на нихонца с любознательностью естествоиспытателя.

— Мы встречались у великого наставника Баоши-цзы, — пояснил Баг, голосом давая напарнику понять, что и сам не слишком-то рад нежданной встрече, а потом, наклонив голову, представился:

— Багатур Лобо. А это – преждерожденный минфа Богдан Оуянцев-Сю.

— Неимоверно приятно! — с простодушием варвара вскричал нихонец Люлю. — А что, вы тоже кого-то встречаете? А? Первыми ведь будут выходить те, кто летел в вип-классе?

— На наших воздушных рейсах нет никаких классов, — мягко ответил ему Богдан. — То, что называется комфортом, у нас в равной мере велико для всех. А если вы очень хотите, или просто по каким-то причинам вам необходимо, лететь отдельно, то можете нанять целый воздухолет. Такое хоть и редко, но случается.

— Неужели? — искренне изумился нихонец Люлю и закинул в широкий рот пластинку заморской жевательной резинки. Протянул пачку Багу. — Хотите?

«Какой-то он подозрительный, — подумал Баг, отрицательно качая головой. — Хорош князь…»

«Эти нихонцы наивны как дети», — подумал Богдан.

Из глубины перехода бегучая дорожка начала выносить в зал первых прибывших – вначале поодиночке или небольшими группами, затем пестрой толпой. Начались поцелуи, возгласы, хлопанья по плечам и спинам, услужливые вырывания друг у друга тюков и дорожных коробов, забурлили радостные голоса… Нихонец Люлю отвлекся.

Дорогие деловые халаты неторопливо, но целеустремленно двинулись навстречу двум похожим, но еще более дорогим халатам; трое слуг в сером рысцой отделились от толпы и устремились к багажному отделению. Халаты церемонно раскланялись, прижимая руки к груди.

Вокруг ликовали встречающие. Нихонец Люлю воскликнул: «Прошу прощения!» —и устремился навстречу явному гокэ в широкополой шляпе, поношенном кожаном пиджаке и ковбойских сапожках со скошенными каблуками, при угловатом и плоском, твердом, как ящик или короб, портфеле с замочками поверху; нихонец со странным именем Люлю и широкополый гость страны принялись ожесточенно трясти друг другу руки и с силой хлопать друг друга по плечам. Легко и тактично отодвинув их в сторону – чего гокэ и князь Люлю, похоже, и не заметили – прошествовали со сдержанным достоинством несколько парадно одетых служителей и носильщиков, сопровождавших какую-то важную даму в длинной накидке; дама прикрывала лицо жемчужной вуалью. По ее особой, неподражаемо изящной походке Баг сразу признал в ней коренную жительницу Цветущей Средины, рожденную и воспитанную в чрезвычайно культурной семье. «Наверное, княжна или миллионерша», — подумал Баг. «Наверное, знаменитый ученый», — подумал Богдан. Дама со свитой величественно удалились в сторону внешних врат, ведущих к стоянке таксомоторов, а оттесненные шествием Люлю и широкополый приезжий, наконец перестав радоваться первым мгновениям встречи, тоже двинулись прочь от перехода – похоже, в сторону ближайшего буфета. Или вообще в харчевню. Впрочем, нихонец на мгновение остановился, нашел Бага глазами и помахал ему рукой. Баг сделал вид, что не заметил, и отвернулся.

Тем временем поток прибывших стал иссякать, но никого, хотя бы отдаленно похожего на имперского посланца, ни Баг, ни Богдан пока не заметили.

— Верен ли рейс? — поинтересовался Баг.

Богдан пожал плечами. Вопрос показался ему неуместным.

Некоторое время они еще постояли молча, с каждым мгновением нервничая все сильнее. Баг мучительно боролся с потребностью немедленно закурить и даже нашарил за пазухой пачку сигарет «Чжунхуа». Но сделать это в зале было бы ни с чем несообразно, а выйти на улицу, оставив напарника волноваться в одиночестве – казалось ему еще более несообразным. Баг оставил пачку в покое.

Когда бегучая дорожка, неутомимо и невозмутимо струившаяся из глубины перехода, совсем опустела, и толпа у врат растаяла, молчать и делать вид, что все нормально, стало окончательно невозможным.

— Может, драгоценный преждерожденный единочаятель Чжу по каким-то причинам государственного свойства соизволил отложить свой судьбоносный визит? — с некоторым сарказмом в голосе предположил Баг. — Может, у него в последний миг живот схватило?

— Бог весть, — молвил Богдан, извлекая из рукава трубку в намерении связаться с Мокием Ниловичем и переадресовать этот вопрос ему.

— Не преждерожденных ли Лобо и Оуянцева мы созерцаем? — внезапно промурлыкал нежный женский голос позади.

Баг и Богдан стремительно развернулись и остолбенели. Прямо перед ними стояла некая весьма молодая дама в изящном, драгоценного желтого шелка халате, с высокой прической, сколотой многочисленными нефритовыми шпильками; нежное лицо дамы было, пожалуй, чуть излишне миниатюрным и чуть излишне бледным: ярко-алые тонкие губы выделялись на нем завораживающе ярким пятном. Черные глаза под искусно вычерненными бровями смотрели прямо и независимо, слегка даже свысока, хотя была она ростом ниже Бага, — и в то же время с некоей смешинкой. Дама была вызывающе красива. «Все слышала», — подумал Баг. От неловкости он готов был сквозь землю провалиться.

Позади дамы стояло пять желтых шелковых халатов попроще.

Несомненно, эта была та самая то ли миллионерша, то ли знаменитый ученый, которая прошествовала вон из вокзального зала четверть часа назад. Свита ее уменьшилась, пожалуй, вдвое; вуаль, каждая ниточка которой была унизана розовыми жемчужинами, она подняла, а ее накидка свисала с почтительно согнутой руки одного из сопровождавших ее желтых халатов – но это, вне всякого сомнения, была именно она. Каждое движение, даже самое незначительное, каждая интонация хрустального голоса дамы свидетельствовали о ее принадлежности к высшей культурной аристократии Цветущей Средины.